Думала о способах реализации свободы. Один из них для меня — внутренние путешествия. В снах, в фантазиях, в дыхательных процессах, в своих сказках…
Когда я начинала изучать сказкотерапию у Дмитрия Соколова, самой первой написанной мной сказкой была эта:
Выходцы с Этого Света
Жили-были, не тужили, службы служили да языками молотили добры Выходцы с Этого Света. Была их целая братия, аж 5 человеков. Каждый справил себе дело по душе, добыл женушку-красавицу, рожал деток, как водится. Но не могли они быть постоянно со своими сужеными, с детворой своей. →
Дааа, жизнь моя суматошная слегка, но зато я как заводной. Вечно пропеллер в попе. Вчера я тут, завтра уже там. Я активный, и всех радую.
Ну, может тут я приврал — не всех… Да и главное — себя я не очень радую. Вроде же красавец-мужчина, в полном расцвете, в самом соку, но к остальным, которые тоже вроде в расцвете, меня совсем не тянет. Хочется жить уединенно, выше всех, на крыше мира, подальше от всей этой суеты внизу.
Люди обычно становятся такими скучными и, главное, скучающими взрослыми, а я особенный, сохранил ребёнка внутри. →
Вот ведь незадача: неделю назад набросала несколько слов для сегодняшнего поста, а теперь совсем нет куража об этом писать. Важное меняется. Это понятно, никому так и не удалось найти что-то неподверженное изменениям. Но ведь важное – это прям такие опоры, тектонические плиты, казалось бы. Ан нет, в значимом для меня тоже проявляются изменения – моих состояний, мыслей, восприятий.
После моей истории о Курочке Рябе всколыхнулась тема потерь. Да, один из важных смыслов сказки «Курочка Ряба», по-моему, – это трансляция архетипического способа справляться с горем. →
Один из видов анализа любой сказки — это понимание семейной структуры, которая в ней описана. Не затрагиваю остальных видов анализа – архетипического, жанрового, анализа сюжета как сценария жизни, анализа действий, эмоциональных состояний, ценностей и т.д.
Если рассматривать героев сказки как семью, в «Курочке Рябе» представлено три её поколения.
«Жили-были дед да баба».
Дед и баба — их так называют потому, что они для кого-то дедушка и бабушка. Иначе это были бы «муж да жена» или «старик со старухой». →
